И когда за ответом придет беспощадное время,
То, снимая доспехи, тяжелым металлом звеня,
Он не спросит, швыряя в траву проржавевшее стремя:
“Кто из мною спасенных грехи заберет у меня?”

За разбой, за грабеж, и за речь, что острее кинжала,
Он отдаст на расправу бессмертную душу свою.
Утверждая упрямо: пусть змеи рождаются с жалом,
Пусть взлетает птенец, не держась за гнездо на краю.

И не жаль, что до Гроба Господня – полжизни, полмира,
И не страшно, что вместо Грааля – пустыня и зной.
Как и в жизни, беспечно шагнет за пределы фронтира,
Подмигнув тем двоим, что стояли всегда за спиной.